Генерал Прают: не просто очередной путчист

ПАТТАЙЯ, 15 октября – 2Thai.Ru. Вебсайт New Mandala – популярный и авторитетный социально-политический интернет-ресурс Австралийского государственного университета, посвященный актуальным проблемам Юго-Восточной Азии, опубликовал на днях статью старшего научного сотрудника центра стратегических и оборонных исследований Института Азии и Тихоокеанского региона при названном университете Джона Блэксленда «Генерал Прают: не просто очередной путчист». В кругах тайских и зарубежных политологов статья вызвала бурную дискуссию, прежде всего в силу нестандартной (в глазах западных экспертов) оценки роли, которую сыграл генерал, отстранивший в мае текущего года гражданское правительство Йинглак Чинават от власти. Предлагаем вниманию читателей перевод указанной статьи Блэксленда на русский язык.

* * *

Долгое время Юго-Восточная Азия являла собой часть развивающегося третьего мира, за который сверхдержавы планеты вели ожесточенную борьбу, в частности в годы «холодной войны». Генерал Прают Чан-Оча, возглавивший последний военный переворот в Таиланде – можно ли рассматривать его как человека той эпохи, очередную фигуру в ряду военных диктаторов? Не будем спешить с оценками.

Сравнивая последний переворот с путчами, имевшими место ранее, следует проявлять осторожность и избегать слишком большого числа параллелей. Внутренняя обстановка, политические и геостратегические обстоятельства оказались настолько специфичны, что в осуждении и бойкоте тайцев можно легко перегнуть палку.

Таиланд - образец государства, страдающего «переворотозависимостью». Страна пережила порядка 18 путчей после изменения в 1932 году формы государственного устройства на конституционную монархию (что само по себе случилось в результате военного переворота). Прежде всего, предыдущие государственные перевороты сопровождались кровопролитием. Прают захватил власть без применения насилия, и, несмотря на многочисленные протесты по поводу того, что десятки политиков были взяты под стражу, ни один из них не пострадал от руки тайских военных.

Путчисты прошлых лет захватывали власть без особенного намерения возвращать ее народу. В отличие от них Прают с самого начала заявил, что в 2015 году, после проведения кардинальных институциональных реформ, судьба страны снова будет решаться путем волеизъявления народа. Он сдержал обещание, инициировав конституционные реформы, за которые выступают оба противоборствующих политических лагеря (которые, разумеется, расходятся в вопросах о том, как именно эти реформы следует проводить).

Раньше военные свергали правительство, стоявшее во главе исправно функционирующего административного аппарата. Прают пришел к власти 20 мая 2014 года в условиях паралича системы демократически сформированной государственной машины. Ни одна из сторон политического конфликта не желала идти на уступки – напротив, оба лагеря не скрывали готовности достичь своих целей неконституционными способами.

Свыше трех десятков человек были убиты в ходе многомесячного уличного политического противостояния, парализовавшего столицу Таиланда – Бангкок. Протесты и беспорядки пагубно сказались на экономике страны, затронув все ее отрасли и все слои населения.

Предвзятая юридическая машина сместила демократически избранного главу кабинета министров Йинглак Чинават от власти по формальным основаниям, назначив на ее место временно исполняющего обязанности премьер-министра, самим названием своей говорящей должности символизирующего недолговечность достигнутых решений.

Вместе с тем, Йинглак тоже без какого-либо стеснения играла роль марионетки в руках своего старшего брата, напролом добиваясь безусловной амнистии, открывающей Таксину дорогу для возвращения на родину без опаски подвергнуться мести обиженных тайских элит, приговоривших его к тюремному сроку – неправосудному наказанию, по мнению сторонников Таксина.

Многие тайцы считают, что Таксин крутил доставшейся ему полнотой исполнительной власти, как хотел. Сотни, если не тысячи невиновных были казнены без суда и следствия в ходе развернутой им антинаркотической войны. Во время его премьерства сепаратистские тенденции на юге Таиланда обрели насильственные формы. По мнению многих, Таксин – вовсе не тот эталон добродетели, каким его выставляют сторонники. Он до крайности преумножил личное богатство, используя административный ресурс.

Сместив Йинглак Чинават, верхняя палата парламента (состоящая в основном из назначенных, а не избранных депутатов) определилась с кандидатурой нового врио премьера без учета мнения представителей лагеря Йинглак. Кто знает, в какую пропасть рухнула бы страна, развивайся ситуация в таком же ключе и дальше – в любом случае, по мнению экспертов, перспективы вырисовывались мрачные. Как никто другой владеющий информацией о распространении оружия и боеприпасов (в соответствующих кругах), Прают предпринял упреждающие действия, благодаря которым удалось избежать более масштабного кровопролития.

Оппоненты критикуют Праюта за присвоение полноты власти, то есть как раз за то, что десять лет назад совершил Таксин. Они не признают его достижений на том основании, что все его усилия подчинены интересам укрепления позиций элиты. В конце концов, он сам является главой одного из тех государственных институтов, которые традиционно ассоциируются с элитой.

Между тем, подобная критика основывается на допущении того, что интересы элиты могут быть волшебным и безболезненным образом проигнорированы. Такой образ мыслей свидетельствует о поверхностном понимании политических и культурных процессов в тайском обществе.

Тайское общество избежит крови, намного большей, чем уже была пролита, если согласует интересы элит и поддерживающего их бангкокского среднего класса (которые не скрывают недовольства перспективами возвращения клана Чинаватов) с интересами сторонников Таксина или его симпатизантов, проживающих в основном на севере и северо-востоке страны. С целью добиться такого согласования интересов Прают и взял власть в свои руки.

Равновеликую значимость могут иметь также мотивы изоляции Чинаватов от процесса престолонаследия – в вопросах такой важности Таксину просто нельзя доверять.

Апологету демократии западного образца действия Праюта могут быть ненавистны, однако в Таиланде, где перевороты являются неотъемлемой частью политического пейзажа, терпимость к неконституционным актам такого рода остается высокой. На самом деле, переворота ждала тайская элита, его ждала судебная власть, ждали представители делового сообщества и множество простых людей.

Как следствие, военные при захвате власти проявляют особую осторожность. Если в прошлом слова путчистов о возвращении власти народу не подкреплялись конкретными действиями и оставались пустым звуком, то уже после переворота 2006 года генералы выполнили обещания по восстановлению демократии – правда, тогда им не удалось решить проблему политического раскола тайского общества.

Прают же намерен кардинально реформировать политическую и экономическую систему, искоренив коррупцию и кумовство, процветавшие при гражданских администрациях.

Оппоненты Праюта могут обосновано опасаться, что его реформаторский настрой выльется в простую зачистку протаксиновских кадров и расстановку людей, которым военные могли бы доверять. Прают, понимая необходимость практических реформ, обозначил октябрь 2015 года в качестве крайнего срока их реализации. Справится он с поставленной задачей или нет – вопрос, который будет решаться в свое время.

Между тем, очевидно, что экономическая пропасть, на протяжении столетий разделявшая тайское общество, не может быть ликвидирована за один день, одну неделю или даже за один год. Напротив, работа по выравниванию социально-экономических диспропорций требует вдумчивого, комплексного анализа и разработки реалистичной «дорожной карты». Для администрации Праюта решение этой стратегической задачи стало важнейшим приоритетом. Уже к середине июня он создал (с использованием консультационных механизмов) и согласовал трехэтапную дорожную карту реформ вместе с графиком ее реализации.

В то же время, сторонний наблюдатель продолжает смотреть и удивляться, как такая процветающая страна, какой был Таиланд, смогла погрузиться в хаос настолько глубоко, что военным пришлось брать ситуацию под свой контроль.

Определенная трудность в понимании непрозрачных тайских политических процессов и моделей поведения обусловлена спецификой тайского ментального и культурного восприятия идеалов веры и разума с одной стороны и тем, как эти идеалы определяют действия человека с другой.

Запад уже отличается от Таиланда своей всепроникающей иудео-христианской идеологией, очищенной модернистскими и постмодернистскими фильтрами. В свете этой идеологии демократия не просто данность, она неприкосновенна. Тайское общество основано на буддизме школы тхеравада и в отличие от других стран той же религиозной традиции (напр., Мьянмы или Камбоджи) не имеет колониального прошлого.

Тайцы находят многие атрибуты западного образа жизни привлекательными, но при этом их сознание остается в тех формах, которые в глазах представителя агностической и либеральной западной цивилизации выглядят устаревшими, хоть и экзотичными. Сами тайцы так не считают.

В Таиланде понятия кармы, иерархии и предопределенности чьего-либо положения в космическом мировом порядке не являются устаревшими, отвлеченными или поверхностными. Они впитываются с молоком матери, они осязаемы и они подтверждаются живыми реальными примерами на каждой улице, в каждом доме в каждой школе, повсюду, и в особенности, в храмах, это и изваяния Будды, и домики для духов, и утренний ритуал подношения монахам, и сам институт монашества. Даже самые «западнически»-продвинутые тайцы принимают этот дискурс.

В тайском обществе, воспринимающем концепцию реинкарнации как данность, сама мысль об однократном характере человеческой жизни абсурдна. В то же время, карма, следующая за тобой из жизни в жизнь, объясняет привилегированный статус элиты заслугами, совершенными ею в прошлых воплощениях.

Тому, кто живет в убогости сельского быта, следует знать свое место и не нарушать установленный порядок вещей. Таксин и его сторонники разбудили импульсы, угрожающие такому мироустройству. Культурная парадигма Таиланда требует рассматривать проблему справедливости под углами зрения, отличными от принятых на Западе.

Прают отдает себе отчет в том, что данный порядок вещей нельзя воспринимать, как должное. Сегодня он возглавляет авторитарный режим, для которого характерна абсолютная власть. Однако, он несомненно должен понимать, что в XXI в. культура, сколь далеко она бы ни завела общество, не всегда может противостоять силе экономических потребностей.

Отмена конституции пагубно сказалась на экономике и политике. Такие действия могут серьезно пошатнуть экономическую стабильность и доверие инвестора, несмотря на тот факт, что именно в данном конкретном случае деловое сообщество особенно горячо приветствовало возврат к стабильности. В момент перехода власти к Праюту политическая ситуация была дестабилизирована до крайности, однако сам факт отмены конституции подрывает перспективы поддержания нормального конституционного порядка в будущем. В конце концов, кто сказал, что одна высочайше утвержденная конституция окажется более незыблемой в сравнении с предыдущими, точно так же высочайше утвержденными?

Подход власти к проблеме обмена критическими суждениями в ее адрес также вызывает озабоченность. Средства массовой информации и оппозиционные публичные фигуры испытывают объяснимый дискомфорт по поводу различных методов цензуры материалов, содержащих критику правительства. Официальные представители власти вполне осознают глубину этой проблемы и рассматривают различные способы ее урегулирования, однако, в условиях Таиланда такие головоломки не имеют быстрых решений.

Вместе с тем, очевидно, что Прают настроен на серьезные реформы. Через 2 месяца после переворота была утверждена временная конституция и сформирована Национальная законодательная ассамблея. Кроме того, были учреждены совет по реформам и комитет по разработке новой конституции. Однако, чтобы придать этим реформам комплексный характер, Праюту необходима легитимность, которую он может получить лишь путем открытых выборов.

Его популярность объясняется тем, что переворот, положивший конец шести месяцам политического паралича и антиправительственных выступлений, стал настоящим облегчением. Первые шаги, предпринятые Праютом, преследовали, как было объявлено, цель исправления ряда государственных механизмов, в особенности системы правосудия (включая полицию) и парламента. Трудно спорить с тем, что неполадки на таком уровне следует исправлять.

Главный вопрос сегодня: будут ли реформы Праюта способствовать укреплению принципов подлинной демократии, или они проводятся лишь с целью помочь элитам избавиться от наследия Чинаватов?

Как ожидается, новая конституция Таиланда будет принята до проведения всеобщих выборов, намеченных на октябрь 2015 года. Скорее всего, в двухпалатном парламенте, присущем воспринятой многими британскими колониями Вестминстерской системе государственного устройства, сенат будет в большей степени состоять из назначаемых депутатов.

Прежде, чем в ужасе отшатнуться от такого возмутительного попрания демократических принципов, вызывающего ассоциации с соседней Мьянмой, стоит вспомнить, что две образцово-демократические страны – Великобритания и Канада – по сей день имеют в своих парламентах неизбираемые верхние палаты. Думается, что опыт этих стран должен помочь воздержаться от покровительственно-презрительного неприятия принципа частичной неизбираемости депутатов.

Пока Праюту предстоит урегулировать противоборствующие политические интересы, нам не следует забывать, что он пообещал вернуть демократию в течение 16 месяцев после переворота – в отличие, например, от адмирала Фрэнка Мбаинимарамы, захватившего власть на островах Фиджи в 2006 году и только недавно изъявившего желание провести всеобщие выборы.

В вопросе действенности рычагов влияния иностранных держав на события такого рода надо помнить о том, насколько ограниченные возможности имеют зарубежные игроки на тех же Фиджи, где Мбаинимарама пользуется поддержкой Китая с целью нейтрализовать последствия дипломатической и экономической изоляции.

Этот наглядный урок следует иметь в виду, прежде чем определять политику действий в таких странах Юго-Восточной Азии, как Таиланд.

Политическим деятелям не стоит забывать, что для Австралии и других стран Таиланд всегда был надежным другом. В структуре АСЕАН Таиланд играет ключевую роль. В 1999 году Таиланд первым из стран АСЕАН предложил Австралии поддержку во время кризиса в Восточном Тиморе.

Для США Таиланд долгие годы был союзником, предоставлявшим беспрепятственный доступ к важнейшим военно-воздушным и военно-морским базам.

Необходимо твердо помнить, насколько верным другом был Таиланд, и тщательно обдумывать возможные геостратегические последствия, которые будут иметь попытки наказать его за усилия по разрешению своих непостижимо запутанных внутренних проблем.

Внешним силам всеми средствами следует добиваться возврата Таиланда к демократии. К сожалению, именно в последние годы в Таиланде отсутствовал важнейший элемент эффективного государственного управления – соблюдение принципа верховенства закона.

Не подлежит сомнению тот факт, что демократия без эффективного верховенства закона вырождается во власть толпы, и нестабильная ситуация, царившая в Бангкоке накануне вмешательства военных, стремительно трансформировалась как раз в таком направлении. Прают знает, что его легитимность и популярность в значительной степени определяются данным им обещанием вернуть порядок, демократию и конституцию. Знает он также и то, что если в течение переходного периода упустит свой шанс, то политический кризис, ради разрешения которого был осуществлен переворот, разразится с новой, еще более опасной силой.

Решая, как действовать в отношении Праюта и его администрации с тем, чтобы способствовать продвижению в направлении демократических реформ, нам следует проявлять осторожность и понимание. Игнорирование внутриполитических сложностей сведет на нет действенность любого конструктивного рычага влияния, используемого австралийскими или любыми иными политиками.

В отношении таких стран, как Таиланд мегафонная дипломатия может привести к результатам, противоположным ожидаемым. Путем уважительного и доверительного побуждения тайских властей к исполнению данных ими обещаний, можно добиться гораздо большего эффекта, нежели путем громогласного осуждения.

Все это следует делать, осознавая, что культурные и политические процессы в Таиланде нельзя рассматривать исключительно сквозь призму западных ценностей.